Все началось с женщины по фамилии Фауст. Звали ее Евгения – она приходилась двоюродной бабушкой моему мужу. В молодости, еще до Второй мировой войны, она жила в Шанхае.

“После революции туда приехали несколько десятков тысяч русских, – рассказывала она. – Это был целый мир, нечто совершенно уникальное. Вдоль реки Хуанпу располагались Французская концессия и Международное поселение, управляемое Великими Державами. Белые люди не подчинялись китайским законам, они создали в Азии почти Париж, почти Нью-Йорк, почти Вавилон. Но потом японцы оккупировали город, а в 1949 году Мао выгнал белых колонизаторов из страны, и старый Шанхай исчез навсегда”.

Несколько лет я вынашивала идею романа, но подступиться к нему было страшновато. О Китае я не знала ни-че-го.

Мемуары и заброшенная библиотека

Начала с азов, с учебников по китайской истории. Совершенно случайно нашла в магазине подержанных книг целую стопку довоенных мемуаров людей, живших в Шанхае в 1920-1930е годы: видно, кто-то из стариков собирал их, а потом наследники снесли все к букинистам.

Еще одна замечательная находка – заброшенная библиотека при православной церкви в Лос-Анджелесе. До меня эти книги не перебирали лет десять. Старики-эмигранты уходили из жизни, а молодежь не интересовалась самиздатом, написанным дореволюционным шрифтом. Там, в пыли, в рваных коробках я нашла несколько тонких брошюр, написанных русскими, перебравшимися из Шанхая в Америку.

Много материалов отыскалось в знаменитой Хуверовской башне – архиве при Стэнфордском университете. Там все хранилось на микропленке, и я от руки делала выписки из никогда не публиковавшихся дневников полицейских, служивших в Международном поселении.

Вот из этих лоскутов и был собран роман “Белый Шанхай”.

Белая эмиграция

Когда Мао велел русским убираться из страны, они оказались перед непростым выбором: либо возвращаться в СССР, либо податься в Южную Америку, в Австралию или в США. Но в Союз ехать было страшно – среди эмигрантов ходили слухи, что репатриантов тут же отправляют в концлагеря или выкидывают в казахских степях – выживайте как хотите.

В США было не достать визу, в Австралию брали только тех, у кого имелась нужная стране специальность и деньги на первое время. Ехать в Аргентину? Но практически никто из русских не говорил по-испански, а как устроишься в новой стране без языка?

У многих эмигрантов не было документов: все эти годы они жили без официальных бумаг или по паспортам Нансена — было такое удостоверение для лиц без гражданства. Расходы на дорогу тоже были не всем по карману. Так и получилось, что те, кто побогаче и побойчее уехали Америку и Австралию, оптимисты вернулись в СССР, а пессимисты отбыли на остров Тубабао в Тихом океане. Там, в диких тропиках, они организовали лагерь беженцев, и только стараниями епископа Иоанна Шанхайского им удалось получить разрешение на въезд в США.

Все это я узнала, общаясь со стариками в православных церквях Калифорнии. Кстати в Сан-Франциско есть маленький, но очень интересный музей русской эмиграции, где я тоже нашла много полезных материалов.

Путешествие по Китаю

Мне очень помог мой муж. В нашей семье заведено так: я генерирую идеи, а Пол придумывает, как их осуществить. Я сказала ему, в каких городах мне надо побывать: Шанхай, Сучжоу, Нанкин, Ухань и Кантон (нынче он называется Гуанчжоу). Это как раз населенные пункты, в которых разворачиваются действия «Белого Шанхая». Пол организовал тур: чтобы в каждом городе у нас был гид и автомобиль для разъездов. Передвигаться было легко, потому что я заранее догадалась найти нужные книги, скачать старые карты и запастись старинными фотографиями городов, — так что мы знали, где что находится. Для меня важны были детали: запахи, звуки, личные ощущения, которые не найдешь в путеводителях — их надо испытать самой, чтобы потом достоверно передать в книге.

В некоторых городах, например, в исторической части Сучжоу, мало что изменилось: все те же каналы, лодки и храмы. В Шанхае до сих пор сохранились трущобы, есть и район, где восстановлено несколько улиц старого города. Сейчас там туристический центр, и его часто используют для съемок фильмов. А вот в Нанкине практически не на что было смотреть: этот город был разрушен японцами во время Второй мировой войны, так что восстанавливать облик города середины 1920-х пришлось по мемуарам и фотографиям.

Прототипы

В романе есть исторические личности: например, глава китайской мафии Большеухий Ду, человек, который держал в страхе весь Шанхай. Жена главного политического советника Фаня Бородина, принимавшая активное участие в организации восстания в Шанхае; глава Муниципального совета американец Стерлинг Фессенден, расист и англофил — это далеко не полный перечень реальных людей на страницах романа.

Многих персонажей я нашла в готовом виде. Например, обнаружила в Хуверовской башне мемуары молодого полицейского — полуграмотные, напечатанные под копирку на печатной машинке: вот вам и кадет Феликс Родионов — страстный, мечущийся, непреклонный. Там все уже было — как он охранял китайских каторжников, как посылал письма с угрозами «жидовскому коллективу» газеты, которая осмелилась критиковать Великого князя. Я лишь добавила ему черты парня, который некогда ухаживал за моей подругой, — тот тоже жил в черно-белом мире и тоже по натуре был воином.

Нина Купина очень похожа на меня

Что касается главных героев, Нины Купиной и Клима Рогова, то они во многом списаны с меня и моего мужа. Но, разумеется, не один в один.

Нина очень похожа на меня в возрасте от 25 до 30 лет. Сейчас я намного спокойнее, и, надеюсь, мудрее и терпимее. Упрямство, желание доказать миру, что ты на многое способна — это у нас общее. И нас обеих пугает не возможность поражения, а отсутствие побед.

Мой муж, как и Клим, готов на все ради тех, кого любит. Он может бесконечно возиться с детьми, всем всегда помогает. Но он более замкнут и уж точно не стал бы работать журналистом – это не его стезя.

По материалам интервью для журнала «Эхо планеты»